Он впихнул стюардессу в кабину пилотов, держа пистолет на виду.

– Поворачивайте на Кубу, – приказал он пилоту, приставив оружие к его затылку. – Мы летим в Гавану. Не сопротивляйтесь, пассажирами в салоне занимается другой человек. Можете предупредить «Ла Гардию», если хотите.

Пилот даже не пытался сопротивляться. Курс на Кубу брала уже дюжина самолетов компании. Обычное дело. Но он с удивлением посмотрел на налетчика. Он не походил на лохматых и истеричных молодых людей, которые обычно требовали изменить курс на Кубу. Он был прилично одет, подстрижен и изъяснялся понятно.

Пилот философски сказал себе, что времена изменились и никому больше нельзя доверять.

«Боинг» повернул на восток, и командир корабля взял микрофон, чтобы предупредить пассажиров, что они прибудут в Нью-Йорк лишь через два дня.

Человек, державший пистолет, остался перед кабиной. Он спрашивал себя, что подумали бы кубинцы, если бы узнали, что агенты ФБР также занимались угоном самолетов на Кубу.

Лучше бы они об этом никогда не узнали. И он бы дорого дал, чтобы узнать причину, которая толкала ЦРУ на угон американского самолета на Кубу.

Глава 17

Мамаду Рикоро мучила ужасная дилемма. Нервно комкая квитанцию из банка в глубине своего кармана, он рассеянно слушал, как представитель Колумбии мешал с грязью США. Его сосед, делегат из какой-то восточной страны, слушал с благоговением. Он повернулся к Мамаду – страстно желая завоевать симпатию какой-нибудь черной республики, – и широко улыбнулся ему. Рикоро ответил вялой гримасой. У его соседа не было его проблем. Он был лишь рупором своего правительства. Если бы он свернул с пути праведного, его бы расстреляли, и точка. Что прекрасно устраняло проблемы совести.

Как и проблемы Рикоро. Напрасно он почесывал свои курчавые волосы, ему не удавалось найти приемлемого решения.

Этим самым утром он получил из своего банка извещение о переводе на сумму тридцать тысяч долларов. Источник анонимный. Он получал аналогичный перевод каждый год в одно и то же время, как раз перед голосованием по Китаю. Скромный вклад нескольких анонимных американских благотворителей. Вероятно, он уступит из него кое-что своему министру, но это была регулярная и почти законная манна небесная. В конце концов, США были богаты, а его стране было полностью наплевать на Китай.

Но, с другой стороны, было и пятьдесят тысяч долларов, которые он неосторожно принял две недели назад. Чтобы сделать как раз наоборот. Красивыми банкнотами, которые уже отправились в Швейцарию.

Разумеется, поднимется шум. Рикоро, возможно, отзовут. Но десятью или пятнадцатью тысячами долларов он заткнет самые широкие рты. А их в Нью-Йорке было предостаточно. С другой стороны, оставшись здесь, он сделал бы значительные накопления. А его жена привыкла к городской жизни.

Это была по-настоящему отвратительная дилемма.

Если бы только он мог доставить удовольствие всем. При тайном голосовании он выпутался бы из этого с благоговейной ложью.

– Я имею печальный долг объявить, что мы с глубоким прискорбием узнали о смерти Дато Мохаммеда Исмаила Бен Мохаммеда Юсуфа, постоянного представителя Малайзии в ООН, – промурлыкала председательствующая. – Я приглашаю членов Ассамблеи встать и почтить его память минутой молчания.

Мамаду Рикоро механически поднялся. Ему не нужно было напрягаться, чтобы придать себе скорбный вид. Наклонив голову, он продолжал напряженно размышлять. И наконец принял решение.

Его минута молчания была посвящена памяти пятидесяти тысяч долларов. Регулярные поступления лучше, чем выигрыш в покер. Нужно лишь предупредить своего вкладчика и вернуть долг.

Как только в заседании объявили перерыв, он ринулся к первой телефонной будке и набрал номер, который знал наизусть. Он хотел потерять пятьдесят тысяч долларов, но считал важным, чтобы об этом узнали и были ему признательны... Когда на другом конце провода появился его собеседник, он намеками объяснил, что к нему обратились, но он остался верен старому доброму дому. Затем повесил трубку, успокоившись. Оставалось лишь подождать следующего дня, чтобы проголосовать.

Второй звонок будет более трудным. Он пошел вы пить «пепси» из автомата, прежде чем начать разговор. Затем набрал номер. Моля небо, чтобы никто не ответил.

Малко попивал кофе в кафетерии, когда появился Крис Джонс.

– Эл Кац желает немедленно с вами поговорить, – сказал он, – позвоните ему.

Малко кинулся к первой свободной будке. Кац был на грани истерики.

– Наконец-то у нас появилась ниточка, – возликовал он. – Только что звонил один парень. Мамаду Рикоро. Он в нашей расчетной ведомости. Он объяснил, что к нему обращались, но в конце концов он склонился на нашу сторону. Нужно разыскать его во что бы то ни стало.

– Где он?

– Если бы я знал, то уже нашел бы. Разыщите его.

Малко ринулся в бар. Рикоро нет. Было уже пять часов, большинство делегатов разошлись. Он позвонил в резиденцию его делегации, к нему домой, обежал все коридоры, дошел даже до кафетерия для персонала, не обнаружив ни малейшего следа Рикоро. Заседание должно было продолжиться через час до восьми или девяти часов. Возможно, он будет на нем.

Малко попросил телефонистку бара, чтобы она через каждые пять минут вызывала Мамаду Рикоро. И усадил Криса напротив коммутатора.

Милтон Брабек хладнокровно устроился в большом вестибюле и вежливо спрашивал фамилии у всех выходящих делегатов с черной кожей. Они принимали его за усердного охранника ООН.

Когда полковник Танака вернулся в гостиницу и обнаружил записку от Лестера, просившего срочно позвонить ему, он знал, что новая катастрофа неизбежна. Лестеру был дан приказ подавать признаки жизни лишь в случае крайней необходимости.

Он позвонил из будки в ста метрах от гостиницы. Лестер захлебывался от ярости.

– Один грязный негр собирается нас опрокинуть! – прокричал он.

Танака вытер лоб. Стояла жара, асфальт плавился в затхлости сточных канав и выхлопных газов. Влажность была ужасающая. Однако нужно было сохранять спокойствие.

– Говорите яснее, – сказал он.

Командир «Мэд Догз» попытался не заикаться от бешенства. Танака слушал. Он вдруг почувствовал себя усталым. Он будет действовать сам. Другого решения нет.

– Я должен перезвонить ему в течение получаса, – сказал Лестер.

Он дал Танаке его номер в ООН. Танака повесил трубку и тут же перезвонил. Ему ответил женский голос: библиотека ООН. Он попросил Мамаду Рикоро, и его соединили с ним.

Дипломат был в истерике. Лестер запугал его. Он был готов пойти в ФБР. И он знал Лестера. Танака заговорил как можно более мягким голосом, заверил его в своем полном понимании. Мог ли он взять обязательство вернуть полученную им сумму? Это все, что от него требовалось. Рикоро немного успокоился. Спросил, с кем имеет дело.

– С вашим кредитором, – любезно отозвался Танака. – Уверен, что мы можем очень хорошо все это устроить. И, возможно, в следующий раз...

Облегчение Рикоро было осязаемым. Раз уж начались долгие объяснения! Он даже предполагал шантаж.

– Встретимся в зале Совета по опеке, – предложил Танака. – Там нам будет спокойнее.

И не без основания. Под опекой находились лишь две территории... Паго-Паго и мрачный квадрат девственного леса в Индонезии. Совет не собирался никогда.

Мамаду Рикоро одобрил этот укромный уголок. Он также не слишком тяготел к рекламе.

Танака повесил трубку и вышел вдохнуть немного влажного воздуха. У него хватало времени как раз, чтобы зайти к себе в номер и вернуться в ООН.

Огромный зал Совета по опеке был совершенно пуст. Рикоро уселся в верхних рядах и закурил сигарету. Никто не видел, как он вошел. Настроение у него улучшилось. С небольшой надеждой спасти пятьдесят тысяч долларов. Разумеется, он вовсе ничего не станет подписывать. Они должны довольствоваться его словом честного человека.